"Вот Вы на меня тут пялитесь, думаете что
прапорщик тут перед Вами прыгает, что
прапорщик козел: ЧТООООО!!! КТО
КОЗЕЛ???!!! Я КОЗЕЛ???!!!" (с)
из армейских баек про прапорщиков
Военные сборы перед окончанием универа. Учебка, спрятавшаяся в балке от постороннего взгляда, где из студентов клепают офицеров запаса для нужд Советской (тогда еще) Армии. Традиционно будущих лейтенантов, не нюхавших пороха, гоняли как сидоровых коз, и за лето пытались впихнуть в них все "прелести" солдатской службы.
Однако времена меняются и это была та пора, когда наше советское государство лишило студентов привилегии - не служить срочную. Потому это были наверное первые сборы в учебке, когда основная масса будущих офицеров запаса могла квалифицированно просветить самих организаторов сборов об особенностях уставных и не очень отношений в частях Советской Армии и Флота в разных точках СССР и за его пределами.
Отработанные годами неформальные порядки учебки натолкнулись на совершенно непонятную ситуацию. Тридцатилетний "дядька", бывший Стройбатовец учит сухопутным традициям (крутить портянки) такого же "дядьку", бывшего Подводника, стреляя у проходящего лейтенанта сигарету.
Подводник с чувством нишивает себе лычку Стармоса (старший матрос) на погоны курсанта, но ему поясняют что Стармос на флоте и Ефрейтор на суше - это немного разные категории;):
ПВО-шник из разряда Шкафов на вопрос майора "Почему в кедах вместо сапог?" отвечает, что "они натирают". "Тогда получите справку у Фельдшера" молвит растерявшийся майор. Шкаф незамедлительно получает нужную бумагу у Фельдшера-срочника - они явно в разных категориях для долгого спора на эти темы :).
Впрочем, посланные на войсковые учения "дядьки" благодаря опыту, заработали учебке благодарность, и это несколько разрядило напряженку в общении со старшими офицерами. Правда прапора, сверхсрочники и срочники-дедушки ситуацию просекали тяжелее. Один Прапор был особенно противным. Общение в стиле "пшел вон!" и садистское желание при малейшую возможности окунуть тебя в дерьмо не добавляло популяности. Но сам весь был "в белом смокинге"(с), самодовольно подкручивал рыжие усы и презирал наш контингент. Мы размещались в бараках-казармах, в нашем бараке было два учебных взвода: наш, с университета, и второй, с политеха.
После отбоя Прапор, будучи дежурным по учебке, зашел в барак, произнес зажигательную речь по поводу соблюдения правил распорядка, и вышел, оставив дверь открытой нараспашку. Тут я вспомнил, что такими привычками отличался майор Г. в бригаде связи, с которой мы ездили на учения. Ну и заметил вслух, что мол у Прапора замашки майора Г. Кто-то из наших тут же добавил что Прапор - КАААЗЕЛ!
Однако Прапор был достаточно любопытен и не спешил быстро уйти от распахнутой им двери. Тут он решил не согласиться с подслушанным мнением.
Как пикирующий бомбардировщик он ворвался в барак и заорал:
- Кто сказал, что у меня замашки майора Г. и что я Козел?!
Как будущие специалисты по цифровой электронике мы ессно мысленно интерпретировали два вопроса по логическому "И". Я под это определение никак не проходил, потому как про "замашки майора" говорил, но про козла - нет. Ессно тот, кто про козла говорил, о майоре не заикался. Так что мы оба не соответствовали признакам персоны, которую жаждал Прапор.
Тогда Прапор начал выгонять оба взвода на плац. Ему пытались напомнить про распорядок и отбой, однако несогласный Прапор отвечал нам ненормативной лексикой. Через двадцать минут разборок он выяснил, что упоминавшийся майор был из Бригады, а в Бригаде был только наш учебный взвод с универа. Он отдал политехнический взвод на растерзание ихнему подполковнику, который на всякий случай отжучил студента, на свою беду, по странному совпадению имевшему ту же фамилию, что и майор, не закрывавший двери.
Ну а на радость Прапора число подозреваемых снизилось примерно вдвое. Он обливал нас потоками
той же ненормативной лексики, потихоньку накручивая себя. Мы вежливо напоминали про время отбоя,
что в армии распорядок - это святое. Прапор дошел до температуры расплавленой стали и сообщил что
ему на этот распорядок: и что он имел интимные отношения со временем отбоя и т.д. Тут невысокий,
интиллигентного вида очкарик в первом ряду, отслуживший в братской Чехословакии и общавшийся с
самим маршалом Устиновым (он показывал нам свою фотку в маршальском мундире, который примерил,
пока Маршал выходил покурить), поправляя пальчиком очки на носу, скромным голосом замечает:
- - Наш полковник Ибрагимов...
Тут надо сказать пару слов о нашем ПОЛКОВНИКЕ.
Тагир Мурадович Ибрагимов (имя изменено), полковник, начальник цикла нашей военной кафедры,
коротышка-азербайджанец, с большим трудом закончивший Академию, так и не научившийся правильно
говорить по русски. Пытался быть в высшей степени интиллигентнейшим офицером советской армии,
хотя честно говоря при этом больше походил на деревенского дурачка. Надо отдать должное, он
никогда в жизни не употреблял грязных слов и выражений и. С пеной у рта отстаивал лучшие
традиции нашей армии, чему пытался и нас научить (безуспешно ессно). Но мы его ... не то что
любили и уважали, но относились как моряки относятся к любимому корабельному псу, несмотря на
его недостатки. Он был достаточно безобиден и незлобен, его ляпы, проколы и идиотские начинания
мы сносили терпеливо, втихую посмеиваясь. Однако с ним не было скучно и гадостей от него никогда
не исходило. Но по поводу армейских традиций он был "повернут" очень даже сильно.
- ...Тагир Мурадович, говорит что распорядок в армии - это святое... - продолжал наш очкарик.
И тут "сталь закипела"!:
Мы только пытались поточней запомнить все те характеристики, которыми Прапор награждал НАШЕГО ПОЛКОВНИКА!
Через часок силы Прапорщика стали иссякать и он прогнал нас обратно в казарму:
- (@&^$(*&( подлецы!! *@&^%)^%(^ трусы! @#$&^%!!!...
Утро. Ибрагимов построил нас отдельно и в обычной своей вежливо-интиллигентной манере начал:
- Товарищи, вчера вечером у нас произошел один ЧП, Прапорщик сообщил мне что Вы некорректно себя вести с ним. Кто это делать?
Мы кратко сообщили, что пара произнесенных нами безобидных фраз была из-за двери неправильно
понята Прапорщиком. Мы были не против объяснить это, НО:
1. Прапор нарушил РАСПОРЯДОК, о чем мы ВЕЖЛИВО пытались ему сообщить.
2. Мы так же упомянули, что полковник Ибрагимов учил нас соблюдать устав.
3. Но после того, что мы услышали в Ваш адрес, товарищь полковник... после этого мы просто не имеем морального права общаться с лицом, затронувшего честь советского офицера и нашего начальника!
У Ибрагимова вытянулось лицо и он начал интересоваться:
- Ааа... а что же он такое про меня сказал?
- Товарищ полковник, как будущие офицеры, мы не можем повторять такие грязные слова!
- Нет, нет, нет... пожалуйста, повторите, что сказал Прапорщик. Мне оооочень интересный, что он сказал про меня.
- Товарищ полковник, Вы всегда нас учили не употреблять таких слов, мы просто не можем произносить всю ту грязь, которую он вылил в адрес нашего КОМАНДИРА! - сказал наш Шкаф.
- Я приказываю ВАМ это повторить! - сказал полковник Шкафу, - Вы слышите?! ЭТО МОЙ ПРИКАЗ!!! ГОВОРИТЬ!!!
Шкаф для приличия потупил глазки, стал разглядывать свои кеды, и начал нести что то насчет совести которая ему не позволяет: Полковник уже просто не мог больше терпеть:
- Я старший по званию! Я Ваш командир! Это мой приказ!!!...
Шкаф тяжело вздохнул... и, извинившись перед полканом за неблагодарную миссию, озвучил вечернее соло Прапора...
Полковник был оччччень впечатлен, это сразу стало заметно. Кроме всего прочего, воспитание,
полученное в республике с исламскими традициями, тоже имело определенные возражения против
монолога Прапора:
- Товарищи, разборка ЧП отменяться! Вы станете настоящий и честный офицер, - сказал он,
показывая пальцем на Шкафа, - гордостью нашей армии! Спасибо, товарищи! Все свободны... -
и он поспешил в штаб учебки...
Вечером на плацу курсанты учебных взводов с немалым удивлением заметили что дежурный прапорщик
почему-то тот же самый, что был и вчера :)
Стоявший в первой шеренге наш очкастый интиллигент-изверг, плечи которого держали когда то на себе китель Самого Маршала, поправил на носике очки, и спросил:
- Товарищ Прапорщик, а Вы же вчера уже были дежурным, что случилось?!
- Нууу... иногда в службе бывают такие ситуации, когда исполнение долга требует и повторного
дежурства по части - ответил Прапор, задумчиво вглядываясь в звездное небо и зажимая идущее
"от души", дабы опять не влипнуть.
В наступившей на плацу гробовой тишине громко прозвучала задумчивая фраза Шкафа:
- Мне почему-то кажется, что Вам не стОило посылать полковника на х&й!...
Оставшиеся сборы Прапор был с нами предельно вежлив, всегда улыбался. Проблем между нами больше не возникало и мы ему больше не напоминали правил поведения по отношению к старшим офицерским чинам. Склерозом Прапор не страдал...
Саныч,
Флорида-Германия, осень 2003.